«Когда ты не ощущаешь глобального влияния, это влияет на тебя гораздо больше»
- Вкладка 1
Я родился и живу в Санкт-Петербурге, учусь на втором курсе Санкт-Петербургской Высшей школы экономики. Раньше довольно плотно занимался дебатами, но из-за учебы немного выпал из всего этого. А так — футбол, плавание, баскетбол.
Наверное, я человек места. Я плотнее ощущаю контакты с людьми, мне проще взаимодействовать, когда есть небольшой социум. Как говорят многие стендап-комики, даже когда они знамениты, им удобнее выступать в маленьких барах, чем в большой аудитории. Потому что когда большая аудитория и когда ты практически не видишь отклика от самых дальних акторов, с которыми взаимодействуешь, сложнее ловить фидбэк и корректировать поведение.
Чем больше цепочек отношений, тем сложнее рассчитывать на честность, при большем объеме людей она как-то теряется. Когда я получаю этот пинг-понг, как любят говорить здесь у нас на дебатах, когда я вижу отклик, неважно какой, что человек заинтересован, что ему небезразлично то, что ты говоришь, наверное, это и формирует мой основной круг общения. То есть ты как-то так прощупываешь окружение, и если видишь, что кто-то в ответ идет на такие же меры выхода из собственной зоны комфорта и прочее, тогда ты понимаешь, что лучше его включить в свой информационный пузырь, и там уже меняться информацией, независимо от того, солидарны ли вы в ее оценке.
Мне как экономисту иногда немного сложно находить общий язык с философами или социологами. Потому что мы немного разными категориями мыслим. Мне проще свести все к какому-то, даже если не целочисленному, но показателю, который можно максимально объективно оценить. А мне говорят о чем-то высоком, неощутимом, и иногда сложно это просто даже понять, не говоря уже о том, чтобы принять или распространить на это свое мнение.
Скорее всего, наибольшее влияние на меня оказывают не те глобальные проблемы, в которые я вовлечен, а те, частью которых я не являюсь. Когда весь мир обеспокоен пожарами в условной Австралии, а ты не житель Австралии, ты не многим жертвуешь, и огромный социум увлечен проблемой, а ты нет, возникает мысль: ага, почему я выпал? Почему такое большое действо меня не задело, и как я вообще могу включиться, вроде мы на одной планете живем? Наверное, тогда ты уже начинаешь ассоциативно пересматривать все эти вещи. В случае, когда ты не ощущаешь глобального влияния, как бы парадоксально это ни звучало, это влияет на тебя гораздо больше, потому что ты пытаешься понять, почему это обходит тебя стороной в явном виде.
Можно сказать, что я больше утилитарист. Я понимаю, что любая цифра в той или иной степени важна. То есть ты начинаешь что-то делать и думаешь, что ты один. Но если много таких же одиночек сложить, возможно, это уже будет большое дело. Но на практике, из личного опыта, больше кажется, конечно, что эти вспышки — как звезды в небе. Пара загорелась, погасла. Другая пара загорелась, погасла. То есть такой стихийности, когда во всех сразу загорается это желание, никогда не было.
Видимо, поэтому я скептически отношусь к тому, что мы как-то радикально можем повлиять на картину мира. Даже при том, что все мы осознаем свою зону ответственности, пытаемся ее перемещать относительно других людей, располагать ее как-то так, чтобы была возможна взаимная ответственность. Но определенный скепсис есть. Ты понимаешь, что вряд ли все так работает, как оно может и как оно, по идее, логически должно работать.
С другой стороны, у нас в Приморском районе есть два озера — Мартыновское и Долгое. Мартыновское больше окружено домами, то есть люди там чаще бывают, оно всегда на виду. И долгое время оба озера почти полностью зарастали островками зелени. Мы воевали, в том числе я что-то подписывал, с муниципальным управлением даже не о том, чтобы были парки, сады и фонтаны, а чтобы хотя бы просто было видно, что там есть вода. Реакции не было. В итоге на озеро пришли активисты и попытались своими силами вытащить все эти островки, очистить берег, убрать дешевые мангалы, которые люди там оставляли, просто потому что могли, переносили мусорки из начала парка. В итоге, видя это, управление взялось за дело, и уже буквально через полгода был составлен проект того, как изменят Долгое озеро.
Я не то чтобы суперфилософ. Но так получилось, что Мартыновский сквер — это вопрос гражданской ответственности, и, возможно, это подтолкнуло власти улучшать парк рядом с Долгим озером. Многие процессы вызываются даже не нашими внутренними ценностями, а просто реакциями — ты смотришь, видишь результат, сравниваешь его, и в основном это, наверное, мотивирует наши действия.