- Вкладка 1
Дарья
Меня зовут Даша, я живу в Калининграде, но сама из Череповца, Вологодской области. Как я вообще попала в этот город? Совершенно случайно. Вместо того чтобы закатывать выпускной в ресторане, наша классная руководительница, энтузиастка, решила поехать в какое-нибудь интересное место и выбрала Калининград. Мне тогда город очень понравился. Мы прошли по основным туристическим тропам, посмотрели на немецкую архитектуру, и все это, конечно, поразительно отличалось от типичной постсоветской застройки в Череповце.
Обычно, когда меня просят: «Опиши Череповец», я говорю, что наш город на третьем месте среди самых загрязненных городов России и советую посмотреть фильм «Груз 200». Если помните, там один из персонажей едет по заводской зоне — это и есть Череповец. То есть просто рай — в кавычках — на земле. Сейчас он, конечно, не настолько плох, в фильме показаны 90-е годы, и тогда в принципе по всей России было значительно хуже, чем сегодня. Но, наверное, когда ты попадаешь туда первый раз, особенно если въезжаешь со стороны Санкт-Петербурга, то заводы и заводская зона — это самая значительная часть города. Поэтому город очень грязный, из-за постоянных выхлопов очень темный, небо серое… Я бы не сказала, что он мне не нравится, потому что я там родилась и для меня все равно есть в нем что-то родное, но, честно, я бы никому не пожелала там жить.
Молодежь уезжает, в основном, в Санкт-Петербург и Москву. Кто не попадает в столицы, едет в Ярославль, он тоже у нас рядом, и там как-то покрасивее. Хотя относительно Череповца, наверное, все города покажутся красивыми. Еще и поэтому, когда я оказалась в Калининграде, он произвел на меня такое впечатление. У нас даже есть свой Череповецкий государственный университет, что звучит, конечно же, очень гордо, но я не хотела оставаться в городе в том числе потому, что не хотела учиться в ЧГУ. Знаю, это звучит обидно, туда действительно многие люди стараются поступить, но скорее из области. Область у нас Вологодская, хотя Череповец значительно опережает Вологду по уровню своего развития. По сути, Вологда — это только самый центр, Золотое кольца, а за ним — большая деревня. Но область остается Вологодской, и из нее все, конечно, стремятся попасть в ЧГУ. Но когда ты живешь рядом с ним, то стараешься держаться подальше от него.
Два года назад я решила вернуться в Калининград и поступила в здешний университет. Сейчас я понимаю, что я видела все немножко сквозь розовые очки и Калининград — достаточно маленький город, в общем, такой же, как Череповец. Когда я сюда приехала в первый раз, он показался мне больше. Может быть, за счет того, что мы съездили еще и в другие города, сразу поехали на Балтийское море, в очень красивый курортный город Светлогорск, и все как-то смешалось. Тем более, когда это все входит в рутину, любое место начинает не то что надоедать, но, если быть реалистом, казаться несколько хуже, чем казалось изначально.
Анастасия
Меня зовут Настя, мне 19 лет, и я родилась в одном из маленьких городков Калининградской области. За свою жизнь я часто переезжала в пределах области, поэтому пожила в разных местечках, но уже лет шесть живу в Калининграде. Мне кажется, что Калининград и Калининградская область составляют единое культурное пространство, поэтому не думаю, что я что-то потеряла, пока жила не в Калининграде. Все-таки там все очень близко, буквально за четыре-пять часов можно проехать всю область с запада на восток.
Стоит мне выехать в другой город, другую область или другую страну, тут же начинаю их сравнивать со своим родным городом. По программе «Мы — россияне» — хотя, конечно, необычное название для программы, как будто напоминают, что мы россияне и все-таки у нас за плечами огромная страна, — я побывала в Санкт-Петербурге и Москве. Есть еще тур по Золотому кольцу России, то есть показывают именно выдающиеся образцы. Но, когда совсем недавно я оказалась по учебе в Тамбове, сравнение было не в пользу Тамбова. Не хочу никого оскорбить, но Калининград все-таки красивее, красочнее, и люди у нас приветливее, а в Тамбове к этому ничего не располагает.
У нас есть льготы по оформлению загранпаспорта, довольно легко получить шенгенскую визу, и люди ездят очень часто. Наше любимое направление — Польша, особенно до кризиса, когда разница в ценах позволяла купить там все намного дешевле и при этом даже немножко качественнее, чем у нас. Все-таки за счет преодоления границ — пока привезут, пока растаможат — у нас все дороже. Есть даже песня про «Бедронку» — самый популярный магазин в Польше, — что зайдешь и обязательно встретишь русского. Даже большинство вещей, которые продаются в Калининграде, у нас польские — польские продукты, польские книги, польские полотенца, все что угодно. И, конечно, нам очень часто проще и дешевле съездить в какую-нибудь Чехию или Германию, чем добраться до Москвы или Петербурга. Можно за десять тысяч организовать себе отдых — трансфер, проживание, и все, неделя в другой стране. При этом прилететь в Санкт-Петербург уже сложнее.
К нам приезжает много иностранных студентов. Даже не учиться, а именно в качестве культурной программы. Например, наши студенты работают в архивах Ольштына, потому что во время войны туда вывезли основные документы из нашего архива, это один из ближайших городов, находится в ста километрах от Калининграда, практически ничто. А студенты оттуда приезжают к нам. Обычно это, конечно, связано с памятью о событиях Второй мировой войны, и тут поле для очень больших дебатов — основная наша претензия, что они убирают памятники советским воинам, а они доказывают, что просто убирают советскую символику, а если есть захоронение, оно, естественно, не трогается. Я была там в ноябре на День всех святых, и на советском кладбище, где на воротах советская звезда и выкованы серп и молот, тоже стоят лампады, свечи, то есть кто-то за ними ухаживает.
Лично я ощущаю некоторую гордость за Калининград, и когда мне ребята из других городов говорят: «Мы даже не знаем, где этот Калининград, знаем только, что он существует», для меня это удивительно. Я думаю, как так? Мы же такие необычные!
Дарья
Когда дедушка с бабушкой услышали, что я в принципе хочу съездить в Польшу, то не то чтобы стали считать меня врагом народа, но как будто именно там со мной может произойти что-то плохое. Они говорили, что там люди плохие, говорили как раз о сносе памятников, то есть все то, что у нас транслируется по федеральным каналам, ведь старшее поколение в основной массе может почерпнуть информацию только оттуда, и остались еще советские обиды. Когда я вернулась, меня тоже просили сразу позвонить, а то вдруг что-нибудь случилось. Но в реальности там нет вообще ничего из того, о чем они говорили, и люди такие же, как у нас, даже одеты так же, единственное отличие — говорят на другом языке.
Для небольшого города Калининград очень даже хорош, особенно в плане архитектуры и в целом культуры. Хотя нельзя сказать, что в нем нет ничего советского — разумеется, советская архитектура есть, и многие калининградцы считают, что это не самая выдающаяся часть в городе. А немецкой архитектурой они действительно гордятся. Лично я не вижу в этом отрицательных черт — люди просто стремятся сохранить историю. Вот недавно была проблема — на улице Томской под снос попал объект культурного наследия, обер-лицей имени Гете, аутентичная немецкая архитектура. Его решили снести, потому что здание пустовало, никто не хотел его ни реставрировать, ни использовать, и оно начало разрушаться. Но когда заговорили о сносе, начались забастовки, народ встал грудью защищать свое наследие. У нас в Череповце люди относятся к этому как-то спокойнее, возможно, потому, что нечем особо гордиться в плане архитектуры. А тут, конечно, по-другому.
Многие средние города в нашей стране стоят на какой-нибудь широкой реке. Через нее идет мост, и он не то чтобы восхваляется, но относительно остальных зданий, действительно, создает какое-то разнообразие в архитектуре. И это река, куда ты ходишь купаться, где ты ловишь рыбу, и она действительно большая. Вот у нас в Череповце река Шексна. Я уже молчу про те города, где течет какая-нибудь Волга или Обь — тоже большие реки. Но в Кенигсберге такого нет. Я сначала даже удивилась. Есть одна речка, но она настолько маленькая — я не хочу оскорблять Преголю, но у меня даже нет ощущения, что в городе есть река. А русской душе как-то хочется, чтобы вышел — и река большая, и леса, и пройтись по набережной. В Калининграде набережная есть, но для этой реки она как будто слишком хорошая, за ней и самой реки не видно. Еще во многих городах России есть тяга к размаху — большие улицы, крупные дороги, какие-то развилки. Калининград же больше европейский город — все как-то скромно, очень узкие и короткие улочки. Есть, конечно, такие шикарные названия, как проспект Мира, но вот идешь по этому проспекту Мира, и не чувствуется, что это прямо большой проспект Мира. Какая-то карликовость, что ли, ощущается. С другой стороны, многим людям это нравится.
Анастасия
У нас в городе за основу взята немецкая архитектура. Совсем недавно, когда готовили к чемпионату мира Ленинский проспект, хрущевки отделывали в ганзейском стиле. Выглядит очень красиво, и даже обычные гостиницы превращают в эдакое неонемецкое культурное наследие, потому что там очень утрированные архитектурные формы. Мне кажется, это даже не столько вопрос германизации Калининграда, сколько бренда города. Хотя у нас в школе, действительно, больше времени уделяется преподаванию именно прусской истории, и довольно большой процент учащихся изучают немецкий язык. То есть я пожила в маленьких городках, и даже в каком-нибудь селе, где учителей не так много и учится человек двадцать-пятьдесят, — и то преподают именно немецкий. Сейчас, конечно, это уже это не так распространено, больше стараются преподавать английский. Но все равно сказывается близость к Европе, и сейчас в школах, насколько я знаю, обязательно преподавание двух языков: сперва изучают английский, а потом к нему подключается немецкий.
Я занимаюсь 3d-моделированием Калининграда — архитектура у нас очень красивая, и наблюдать ее одно удовольствие. Она позволяет через современный облик зданий реконструировать прусское наследие, и можно, даже не имея никаких основ под этим, вернуться к прошлому. При этом я не считаю, что советская застройка как-то испортила город. У меня нет пессимизма относительно советских домов и хрущевок. Да, они выглядят не очень, но по-своему красивы, то есть какую-то романтику можно найти в каждом здании. А немецкая архитектура — это наш предмет гордости, мы так себя и называем — российская Европа или русская Европа. У нас сохранилось достаточно много немецких построек по всей области. Даже православные церкви у нас находятся в кирхах. Когда я жила в Краснознаменске — это малюсенький городок в одном конце области, — там церковь была как раз в кирхе, и я некоторое время даже думала, что так и должен выглядеть православный храм. Для меня было удивительно узнать, что, оказывается, это белокаменное сооружение с огромными золотыми куполами. Еще одна особенность Калининграда — и это довольно скользкая тема — в том, что до сих пор ведутся споры на тему того, что мы сами уничтожаем немецкое наследие. Это касается в первую очередь королевского замка как символа Кенигсберга, который был основан в 1255 году и который мы якобы уничтожили.
Несколько раз в обществе поднимался вопрос — переименовать Калининград в Кенигсберг. Но для меня это абсурдно. Представляю: ученица восьмого класса города Кенигсберга. Да, и конечно, есть аргументы, что Калинин, в честь которого был назван город, якобы палач, почему мы должны зваться именем человека, который даже ни разу здесь не был. Ну а Кенигсберг — это красиво. Но это, опять-таки, вопрос бренда.
А насчет реки — мы не воспринимаем Преголю как что-то необычное, ну течет и течет, никак не мешает, просто дополнительное препятствие при переезде в другую часть города, и все. Если же говорить про какую-то основу, то у нас это скорее море. До моря 40 минут езды, и у нас простор больше ассоциируется с этим — огромные пляжи, огромные пески, огромные дюны. А что касается улиц — мне, наоборот, иногда кажется, что они слишком большие. Потому что я смотрю на архитектуру старого Кенигсберга — вот там улицы очень маленькие, практически сплошная застройка, и мне, наоборот, кажется: как же у нас много пространства.
Я думаю, что прошло мало времени, чтобы сформировать какую-то устойчивую идентичность города. Все-таки после войны коренное население было депортировано в Германию, а сюда свезли людей из разных регионов СССР — сперва по каким-то спискам, потом уже люди сами стали приезжать. Они приезжали и несли с собой наследие своего региона, по-своему называли городки, и произошло полное смешение. Но в итоге мы более толерантны, у нас нет предрассудков, что вот тут окают, там акают, для нас все привычно. То есть даже когда ко мне на экскурсии по городу однажды подошли и спросили, откуда я, потому что у меня слышен говор, мне было нечего ответить. Я прожила всю жизнь в Калининградской области, и я просто не понимаю, что это за речевая сегрегация.
Дарья
На самом деле, я стараюсь не идентифицировать себя с каким-то регионом. Конечно, очень хорошо говорить, что ты человек мира или что-то в этом роде, быть аполитичным, но рамки все равно сковывают. В принципе, одной из причин, почему я уехала так далеко от родного города, было желание узнать, как живут люди, в чем основное отличие. Не для того, чтобы приобщить себя к этому, а для того, чтобы исследовать, что ли. По этой же причине я поступила на исторический факультет. Но, наверное, я все-таки по-прежнему идентифицирую себя с Вологодской областью, потому что все равно, когда знакомишься с новыми людьми в Калининграде, говоришь, откуда ты, они сразу спрашивают о каких-то вещах. Например, совсем недавно узнала, что в Калининграде не понимают, что такое продукт «Снежок». Для них это невообразимо — как можно назвать что-то снежком? Поэтому, когда рассказываешь о каких-то вещах, которых тут нет, все больше понимаешь, что ты тут немножко не свой.
А дальше я планирую перебраться в другой город, чтобы, опять же, пожить там внутри, изучить его, людей, которые его населяют, местную культуру. Пока не знаю, какой точно город, но он должен быть большой. Как минимум миллионник. Потому что мне тесно в этих рамках. Почти всю жизнь, восемнадцать лет, я жила в маленьком городе, теперь перебралась в город чуть-чуть побольше. Он, конечно, интереснее, и в любом случае узнаешь что-то новое, но все равно эти рамки уже зажимают. Хочется выходить на улицу — и не встречать знакомые лица, постоянно открывать для себя новые места, потому что в таких маленьких городах, даже в Калининграде, хотя и много культурных пространств и кинотеатров, все равно надоедает. Я успела съездить в Европу и уже думаю, может быть, не то чтобы об эмиграции, но в том направлении.
Анастасия
Я почему-то не чувствую границ. Опять-таки, может быть, это связано с тем, что нам довольно легко получить визы. Мне кажется, что это такая мелочь — сходил, подал документы, забрал через пару дней — и можно поехать куда угодно. Я не вижу у мира границ. Конечно, какие-то страны опасно посещать, но это вопрос личного выбора. И вопрос идентичности — это тоже про рамки. Почему я не могу быть всем сразу? Хотя для этого, конечно, есть слова, что я пан-все-там-сразу, мульти- и так далее. Язык определяет сознание, поэтому, мне кажется, просто стоит быть самим собой, пытаться понять себя с помощью, я бы так сказала, разных экспериментов. Жизнь у нас одна. Если смотреть глобально, нас семь миллиардов людей, и непонятно, почему мы так боимся осуждения, как-то себя ограничиваем, это же важно для нас. То есть я не совсем понимаю, когда человек отказывается от своих желаний и стремлений. Вот так.