«Я люблю делать то, что приносит благо обществу и одновременно интересно мне»
- Вкладка 1
Идея философского клуба у меня возникла в 2015 году, и причины ее появления не очень оригинальны. Во-первых, любая учебная программа имеет свои ограничения, и какие-то темы совсем не поднимаются. А поскольку много людей все-таки хотят какие-то вещи действительно понять, возник запрос на такого рода знание и на то, чтобы его самостоятельно осваивать. А во-вторых, внутри университетской программы недостает дискуссионного формата. То есть семинары — это не всегда дискуссия. Часто семинар устроен так, что ты приходишь показать знание, желательно на оценку или для плюсика. Немного другая ситуация в Шанинке, где семинар ничего не дает в плане оценок. То есть если человек приходит на семинар, то он приходит для того, чтобы в чем-то разобраться, что-то обсудить, и нет эффекта демонстративных реплик с одной конкретной целью — смотрите, я прочитал этот абзац.
Например, когда клуб делали я и мой друг Роман, мы часто сталкивались с университетской риторикой, которая обосновывала какие-то проблемы отсылкой к классику теории университета Гумбольдту. И мы поняли, что не хотим каждый раз проглатывать это, как будто понимаем, в чем дело. Соответственно, мы организовали серию семинаров, посвященных теории университета — кто такой был Гумбольдт, что он написал, что было после него, почему это вообще важно и так далее. Или, например, произошло событие — выбрали Трампа, и все начали обдумывать, как такое вообще могло случиться. Тогда мы пригласили Григория Юдина, выбрали предварительно несколько статей для обсуждения и поговорили о том, что такое поляризация и почему опросы оказались «мимо кассы». Иногда запросы не были привязаны к конкретному поводу — так мы сделали для ГЦСИ курс «Институциональная теория и критика искусства» по теме, которая никак не представлена в России.
Иногда мы устраивали дебаты, но этот формат встречался реже, чем ридинги или доклады. То есть у нас была очень важная привязка: 90% встреч — это текст плюс доклад. А вот состав участников клуба постоянно менялся — были люди меньше интегрированные в наше комьюнити, были люди больше интегрированные. И мы всегда делали открытые мероприятия, то есть анонсировали их в социальных сетях. Поскольку темы были разные, то и люди приходили разные, но суть в том, что они всегда приходили. В этом смысле был спрос, хотя не могу сказать, на какое конкретно знание. Каждый раз по-разному. Понятно, что на обсуждение Гегеля придет меньше людей, чем на обсуждение выборов Трампа. Но мы старались не привязываться к некоторой интеллектуальной моде. Мы просто хотели разбираться в том, что нас волновало в конкретный момент.
Иногда это был полный отстой. В том смысле, что собираются люди и ни у кого нет экспертизы, все сидят и просто смотрят в текст. Как модераторы мы пытались сделать из этого что-то интерактивное, но не всегда получалось. Вообще есть интеллектуальные практики, которые сопротивляются интерактиву, а точнее даже — интертейменту. Некоторые тексты просто хочется поскорее закрыть. Для меня это тексты того же Гегеля или большего количества феноменологов. А когда ты организуешь мероприятие, то, помимо очевидной задачи разобраться с текстом или с автором, ты еще хочешь, чтобы люди получили удовольствие и им не было скучно. И очень часто эти две интенции сталкиваются, и ничего не получается, потому что они разнонаправлены. Так бывает.
Я все рассказываю в прошедшем времени, потому что сейчас философский клуб на паузе, но я надеюсь, что это вопрос времени и мы продолжим — только, может, в другом темпе.
На разных этапах существования клуба у меня были разные цели. Естественно, была цель создать комьюнити, которое бы, скажем так, само себя воспроизводило. Эта цель, на мой взгляд, не была до конца реализована. В том смысле, что сейчас клуб заморожен. Одновременно с этим я думаю, что деятельность клуба косвенно или напрямую повлияла на какие-то другие активности. И мне кажется, что то, что мы делали тогда, могло повлиять на многое из того, что есть сейчас. Например, мы делали школу «Грамматика постсовременности», и она во многом послужила основой того, что мы стали потом делать в Центре новой философии. Моя личная цель была еще и в том, чтобы разобраться в каких-то вопросах, освоить разные тексты.
Я люблю делать то, что приносит благо обществу и одновременно интересно мне. То есть именно на этих вещах у меня получается задерживаться дольше всего. Сейчас я делаю проект, который называется instudies podcast. Это — подкаст, и моя цель — представить то, как работает исследовательский процесс в социальных и гуманитарных науках. Я говорю с разными исследователями — кто-то из них уехал заграницу, кто-то остался в России, но все они, с моей точки зрения, делают науку и делают это на очень высоком уровне. Моя цель — максимально близко показать, что они делают, как они делают, что у них получается, а что нет. То есть выстраивать именно такую сложную, может быть, даже противоречивую картину исследовательского процесса без формата экспертного мнения. Я думаю, что для тех, кто хочет получить что-то напрямую развлекательное, это может быть скучным подкастом. Но при этом мне кажется, что он важен для тех, кто не имеет ресурсов учиться в лучших университетах России или за рубежом, но при этом обладает потенциалом и хочет заниматься наукой. Я думаю, что для них эти интервью могут быть хорошей мотивацией.
Я, скажем так, верю в позитивные экстерналии. То есть ты что-то делаешь, разбираешься сам и при этом вдохновляешь других людей на то, чтобы что-то осваивать, читать, писать тексты. Но поскольку я довольно сильно залез в академию, мне все сложнее понимать, что имеется в виду под какой-то помощью или влиянием, потому что академия в значительной степени до сих пор в безопасности относительно вопросов эффективности. Это и плохо, и хорошо, конечно. Я верю, что эффект есть, но я не всегда понимаю, какой он.