- Вкладка 1
Сергей Соболь
Пермь
Я учусь в Пермском государственном педагогическом университете на историческом факультете. Вообще я родился на Украине, в городе Мелитополь, но в мои лет пять мы переехали на Урал в город Екатеринбург. Там мы прожили восемь месяцев, и как-то так получилось, что после переехали в богом забытое место — город Кизел Пермского края. В этом городе прошла фактически вся моя сознательная жизнь, за исключением последних четырех лет.
Что я могу сказать… Обычный маленький городок, некуда сходить, негде погулять. Раньше был шахтерским городом, но потом шахты закрыли, промышленность остановилась, ничего не производят, город находится на дотациях, но дотации куда-то уходят. Соответственно, молодежь из города бежит, остаются старики. Там я закончил школу, а потом поступил в университет в Пермь. Собственно говоря, последние четыре года — это, можно сказать, самый яркий период. С поступления в университет и началась моя настоящая жизнь.
Конечно, когда сельский житель приезжает в большой город, первый год — вау, люди ходят, машины ездят, светофор не один. Так прошли два года, а потом что-то случилось — наверное, это эффект привыкания, потому что человек ко всему привыкает, и я стал понимать, что тоже не все так хорошо. Что жизнь опять становится однотонной, как в том же Кизеле. И — я просто потерялся. В смысле, я года три испытывал какой-то покой — психологический, внутренний, душевный, никогда не задумывался, что я нахожусь не на своем месте и надо что-то искать, а как раз в последние полгода понял, что все не так. Причем это произошло в один момент, буквально за неделю — в понедельник комфортно себя ощущал, на своем месте, а в конце недели уже понимал, что я где-то не в своей колее. Даже не по географическому положению. Хотя, может, и по географическому тоже. И что мне надо найти эту свою колею, свои рельсы. Этот психологический дискомфорт продолжается до сих пор.
Если говорить про идентификацию, я себя не ощущаю пермяком. У нас многие такие ура-патриоты своего края, по городу идешь — там пермское, тут пермское, в магазинах торговая марка «Пермское». Мне Пермь не нравится, мне некомфортно в этом городе — не так чтобы совсем, но комфорт ниже нуля, это точно. Не ощущаю я себя и кизелевцем. Даже когда говорят слово «кизелевец», у меня появляется неприятное такое ощущение. Больше всего на это восприятие влияют, конечно, люди, которые в этом городе живут, и когда говорят «кизелевец», у меня сразу ассоциация — недалекий такой человек. Именно они сильнее всего — хотя, скорее, в отрицательном смысле — повлияли на мое формирование в детстве. Единственный, кто внес положительный вклад и был достаточно адекватным и образованным человеком, — моя классная руководительница. Ну и, собственно говоря, родители.
Когда я учился в школе, мне кажется, у меня вообще не существовало никакой идентичности. Скорее, я ощущал себя в школе домашним ребенком, которого опекают родители. Потому что я практически ни с кем не общался, только в восьмом-девятом классах у меня был один друг, но он потом уехал. Если бы меня тогда спросили, кто я, я бы сказал: школьник, — и назвал номер школы, в которой учусь. Я бы, наверное, даже не сказал, что я житель города Кизела. И я по-прежнему не ассоциирую себя со своим регионом, у меня нет идентичности, что я житель Перми и Пермского края, или она очень слабая.
Анастасия Мороз
Пенза
Пенза — маленький город, по-моему, около 600 тысяч населения, цифра плавает, но ниже полумиллиона давно уже не опускалась. Это город, в котором нет никакого опорного производства, никакой ни легкой, ни тяжелой промышленности, вообще ничего такого нет, и я не могу понять, на какие средства он живет. Есть кондитерская фабрика, алкогольные заводы, но если я правильно понимаю, они все выкуплены москвичами в начале 2000-х и прямого дохода в сам регион не несут. Соответственно, больших денег в городе нет, и люди либо пытаются делать бизнес — в последнее время начало серьезно развиваться IT, в регионе созданы благоприятные для этого условия, — либо уезжают. У меня вот много друзей уехали в Белоруссию.
Когда я училась в 11 классе, нужно было решить, где учиться дальше. И я думала: ну в Пензе я учиться точно не буду. А в итоге плохо сдала экзамены и пошла учиться в тот самый Пензенский государственный университет, про который говорила: ха-ха, да чем тут заниматься, тут все так отвратительно. В провинциальном городе совсем другое отношение к образованию — его получают, но понимают, что особого качества оно не дает. Да, есть хорошие региональные вузы, например, Самарский юридический или хорошие технические университеты в Новосибирске, но все равно все лучшие университеты так или иначе сосредоточены в больших городах — Питер, Москва. И ты понимаешь, что, учась в провинциальном вузе, ты получаешь образование, которое на самом деле тебе только и позволит, что остаться в своем городе. Потому что если уедешь в столицу, то будешь бороться с классными выпускниками столичных вузов. И вот через эту призму можно очень долго на все смотреть.
Проблема таких средних городов в том, что в них ты сначала не можешь, а потом и не хочешь делаться лучше — за время учебы в университете успеваешь обрасти знакомствами, любовью и уже никуда никогда из этого города не уедешь. И пока ты молодой, у тебя, может быть, какие-то мысли появляются, но денег переехать нет, и страшно. А в твоем городе все так хорошо, так спокойно, да и наркотиков вроде нет, и на улицах не убивают, можно в принципе и пожить, где родился, там и пригодился. А пригодиться особо и не можешь, потому что и условий нет, и возможностей нет, ты никакой не инновационный, ты был два раза в Европе, посмотрел, понравилось, но за неделю ничего не понял, вернулся в Пензу и сидишь там ровно. За 20 рублей на маршрутке катаешься, — а зачем на такси? — да оно дешевое! — так я на маршрутке доеду. И все так усредненно, все так обычно, аж противно.
И еще такая штука — у нас очень консервативный город в плане моральных устоев, ведения бизнеса, каких-то активностей в городе. То есть они остались на уровне 80-х — милое собрание на площадях и на дне города, неплохие концерты с региональной самодеятельностью, неплохие организованные студентами мероприятия. И появляются какие-то идеи, думаешь: ну все, открою инди-кофейню, привезу кофе за 4 тысячи пакет, буду продавать за 300 рублей чашку, должен окупиться. А люди не пьют кофе за 300 рублей, у них ни денег, ни желания. Они не понимают, что в этих кофейнях модных. У нас нет красивых зданий, у нас нет места, куда можно пойти посидеть с друзьями. Я учусь на технической специальности, у меня четыре одногруппницы, и все они уже замужем. Они точно не уедут из города. Куда они поедут, их родители не отпустят — мы вам квартиру здесь купили, машина есть, что вам не нравится, живите.
Все лучшие уезжают из регионов, а худшие остаются, и получается, что проблема провинции, наверное, больше в этом, и это очень влияет на твою идентичность, потому что ты себя идентифицируешь только с этими обычными усредненными людьми из провинции. Это не какое-то оценочное суждение, это просто так и есть, и жить, думая об этом, очень сложно, а не думая — обидно, наверное. Потому что если не думать об этом, то точно ничего не изменится, провинция так и останется вечной провинцией таких усредненных личностей-индивидностей.
Белла Теобальд
Барнаул
Я родилась в маленьком городе и, когда выросла и стала более осознанной, поняла, что будет сложно пробиваться в жизни. Потому что то, что может дать большой город, и то, что может дать маленький город, — принципиально разные вещи, и поэтому надо очень много работать. Я выбрала такую сферу, как наука, меня поддержали родители, и я стала заниматься изучением культуры своего региона, Алтайского края, ездить в этнографические экспедиции. К этому меня подтолкнула любовь к моей малой родине, но, перенеся это все в науку, я поняла, что не должна зацикливаться и существовать только в рамках своего края.
Сейчас я учусь в Барнауле, и первое время, когда я начала ездить на конференции в большие города, я чувствовала определенный дискомфорт. По сути, сложился такой стереотип, что в малом городе образование похуже. И когда я приезжала, например, в столицу и знакомилась с людьми из больших городов, я себя чувствовала немного ущербнее — и по знаниям, и по каким-то умениям. Но потом стала ездить все чаще и чаще и много об этом говорила с мамой, которая, надо отдать ей должное, всегда повторяла, что я ничем не хуже. Что, по сути, место, где ты рождаешься и растешь, влияет лишь на твои личные убеждения, но никак не должно быть основанием для суждения, плохой ты или хороший, хуже или лучше. То есть не место влияет на человека. Сейчас, например, у меня абсолютно нет страха, когда я приезжаю в столицу, и когда я закончу бакалавриат, я буду поступать в магистратуру уже в Москву, я хочу этого, и я иду к этому.
Я — российская немка. Изначально мы были вынуждены переехать в Сибирь, и сначала я жила в селе, потом, когда мне было четыре года, мы переехали в маленький город Славгород. Около Славгорода есть Немецкий национальный район, и мне с детства все время говорили, как здорово быть немкой. Вот традиции, вот какие-то праздники, вот особенности. Я всегда ездила в лингвистические лагеря. Если рассматривать Алтайский край как место, которое помогло выразиться моей идентичности российской немки, то я, несомненно, идентифицирую себя с ним. Но если рассматривать его просто как регион, в отрыве от всего, наверное, я бы не сказала, что это очень принципиальная моя идентичность.
Никита Барсуков
Оренбург
Мой родной город — Оренбург, небольшой город, 600 тысяч населения. Но уже третий год я живу в Питере, и в Оренбурге и Питере у меня немножко разный круг общения — мы по-разному проводим время, по-разному друг к другу относимся. Если в Оренбурге мы относимся как-то больше на уровне, ну, не пацанских правил, но что-то вроде того, более приземленно, то в Питере — хотя я думал, что это стереотип насчет интеллигенции — действительно все общаются по-другому, по-другому проводят время. Я даже написал эссе про интеллигенцию и так называемое простонародье — не смог подобрать нейтральное слово, но имел в виду противоположность интеллигенции, не в негативном смысле, а именно в плане этикета, что ли. И это, наверное, первое, что почувствовалось.
В Оренбурге у меня были такие периоды, когда в зависимости от того, с какими людьми я общался, я мог принадлежать к разным группам и каждый раз примерял разную роль. У меня вообще такая жизнь, что я постоянно примеряю что-то новое. Я и в плане спорта все время метался, то есть мог заниматься четыре года спортивно-бальными танцами, шесть лет плавать в бассейне, а потом пойти на каратэ.
Когда я учился в школе, в очень сильной гимназии, все говорили: надо ехать в столицу — Питер и Москву. Я всегда учился среди сильных ребят, у всех них были какие-то амбиции, и этими амбициями я заражался и тоже стремился уехать. Я всегда хотел быть среди лучших. То есть не факт, что я был среди них равный, я мог отставать в плане какого-то успеха, но когда я находился с ними, я, ленивый человек, смотрел, как они что-то делают, и думал, что тоже надо что-нибудь сделать. И так стараюсь делать до сих пор. Плюс родители меня агитировали, что давай, действительно, уезжай, реши свою жизнь сам, а мы всегда тебя всем обеспечим, все сделаем. Но выбор сделай сам, чтобы потом не жалеть.
Вот я и поступил по глупости на политологию. Просто в тот момент, когда я поступал, у меня было такое представление, что многие идут получать высшее образование, а потом работают не по специальности. А я в тот момент еще не решил, кем хочу быть, и пошел учить то, что мне интересно. Мне была очень интересна политика и все, что с ней связано. Хотел в этом разбираться. Конечно, я был не спец, просто было желание. Сейчас вот учусь, третий курс. Это уже потом я нашел свой интерес в жизни, и он связан с data science, обработкой данных, если, конечно, я поступлю в магистратуру по нужной тематике. Надеюсь, что получится.
Наверное, в столице больше ценят время, потому что боятся все не успеть, а в моем городе все-таки все более размеренное, и люди никуда не торопятся. То есть они либо работают, либо учатся, потом как-то проводят время, но не стремятся сделать что-то еще в свободное время. Я не говорю, что у нас какие-то плохие люди, я говорю о том, что там другой темп жизни, более спокойный.
Как минимум, я точно горжусь своим городом, то есть кто-то, наверное, может стесняться сказать, что он из какого-то маленького города, у меня такого нет, я могу сказать с гордостью, что я из Оренбурга. Я считаю, что наш город сильно недооценен, потому что кроме пухового платка никто больше ничего о нем не знает, а там есть много чего посмотреть, много архитектуры. При этом туризм совсем не развит, и я думаю, что это больше проблема региональных властей, которые не хотят развивать нашу инфраструктуру, такое у меня предположение.